Безруков Иван Никифорович, мой прадед родился 1924.06.24 в Саратовской области, Духовницкого района, с. Григорьевка.
Из его воспоминаний: “1 июля 1943, был отправлен на фронт, под Курск. Наши танки и наша артиллерия громили немцев день и ночь, и в итоге отбросили их до села "Самарка", где враг собрал все силы и вел артиллерийский огонь со всех направлений. И тут в голове у меня рождается очень опасный, но гениальный план - зенитки расположены довольно хаотично по селу, но близко друг к другу, и если их уничтожать по одному, то такой сильный обстрел по нашим позициям прекратиться. Я подошёл к генералу, рассказал ему о плане, на что он дал добро, но я попросил генерала об одной услуге - "Если меня убьют, считайте меня коммунистом!" и на это он тоже дал добро. Ночью 5 человек, включая меня, втихую подкрались к одной вражеской зенитке, прирезали немцев и стали обстреливать другие вражеские зенитки. Сначала немцы приняли нас за своих, нам удалось уничтожить всего 2 зенитки, как вдруг из ниоткуда подкрался Фриц и ранил меня в плечо. Товарищи успели среагировать - убили его, а меня оттащили в безопасное место. После я попал в военный госпиталь.”

     В апреле 1944 года Иван Никифорович воевал на Белорусском фронте. Он в одиночку обезвредил целую боевую точку, за что получил свою первую медаль "ЗА ОТВАГУ".
      Дальше боевые действия перешли на территорию Польши. Прадеда направили в пополнение в 461 отдельный линейный батальон связи, но 12 января 1945 г. я снова был отправлен на передовую для продолжения провода между фронтом и батальоном. 14 января, началась "Битва за Варшаву". Во время боевых действий он отправлял телеграфы с фронта. Прадед дошел до Берлина.
   Иван Никифорович был награжден медалями "ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ВАРШАВЫ" и "ЗА ПОБЕДУ НАД ГЕРМАНИЕЙ".

Иван Никифорович по центру

1970-х годах сын Ивана Никифоровича, Василий, проходил службу в рядах Советской армии на территории Чехословакии, в Праге

ПРИЛОЖЕНИЕ

 Из воспоминаний прадеда Безрукова Ивана Никифоровича: Глухая деревушка в Саратовской области, где не было ни радио, ни телеграфа. Информация доносилась лишь слухами, да и то искаженно. Шёл 1941 год… Мне тогда было 17 лет, я работал в колхозе, как говорится, «везде»: пас колхозный скот, был посыльным в правлении колхоза, помощником пчеловода, возил на быках горючее для тракторов из города Пугачёв. Как вдруг… одним прекрасным днем работу нашу отменили. Все мужское население села столпилось возле почты. Военкоматы разослали извещения призывникам с 1905 по 1923 гг. рождения включительно. Никто не понимал, что случилось. На следующий день мой товарищ, вернувшийся из Куйбышева, донёс до нас ужасную весть…. Началась война!
    В тот момент мне не было восемнадцати, поэтому меня призвали только 23 августа 1942 года. Сели мы на пароход, который шел до Саратова. Потом, после расформирования, оказался в городе Сердобск Пензенской области, в котором два месяца учился на связиста. Оттуда направили в Вольск в полковую школу младших командиров. В свободные от занятий часы нёс караульную службу по охране пленных немцев, привезённых из Сталинграда, а вечером шёл на учебный полигон, который находился в районе цементного завода «Большевик». Окончив полковую школу, я стал служить в 62-й армии под командованием В.И. Чуйкова. В 69-й стрелковой дивизии 303-го Краснознамённого полка в звании сержанта меня назначили командиром пулемётного расчёта. И вот, наконец – то, 1 июля 1943, меня отправили на фронт, под Курск.
       Мы знали наперед о планах немцев, поэтому разделились на два эшелона - "северный" и "южный". Наша дивизия наступала с юга. В ночь с 4 на 5 июля командованием был отдан приказ "огонь на опережение" и в 2 часа ночи начался зенитный обстрел немецких ударных сил. Грохот стоял невыносимый, из ушей стала течь кровь, но мы смогли задержать гитлеровцев на несколько часов. За это время нужно было перетащить пулемет из окопа на позицию. Во время этой операции мы увидели на горизонте вражеские танковые колонны, клином стягивающиеся к нашим окопам. Нам пришлось бросить пулемет и бегом вернуться в окоп. Мы были в ужасе от новых "Тигров" и "Пантер" - новых танков рейха, так как первое время никто не знал, как с ними бороться. Паника прекратилась после того, как вражеские танки стали массово подрываться на наших минах. Немцам пришлось расчищать и обезвреживать минные поля, а в это время мы на них и нападали, брали в плен, а тех кто сопротивлялся - убивали. Уже в начале Курской дуги мы понимали, что у немцев нет шансов! Рано или поздно они будут разбиты! Но немцы обстреливали со всех сторон, порой из окопа было страшно хоть чуть-чуть высунуться. Но наши танки и наша артиллерия громили немцев день и ночь, и в итоге отбросили их до села "Самарка", где враг собрал все силы и вел артиллерийский огонь со всех направлений. И тут в голове у меня рождается очень опасный, но гениальный план - зенитки расположены довольно хаотично по селу, но близко друг к другу, и если их уничтожать по одному, то такой сильный обстрел по нашим позициям прекратиться. Я подошёл к генералу, рассказал ему о плане, на что он дал добро, но я попросил генерала об одной услуге - "Если меня убьют, считайте меня коммунистом!" и на это он тоже дал добро. Ночью 5 человек, включая меня, втихую подкрались к одной вражеской зенитке, прирезали немцев и стали обстреливать другие вражеские зенитки. Сначала немцы приняли нас за своих, нам удалось уничтожить всего 2 зенитки, как вдруг из ниоткуда подкрался Фриц и ранил меня в плечо. Товарищи успели среагировать - убили его, а меня оттащили в безопасное место. После я попал в военный госпиталь.
 Пролежал я там полгода и некоторое время по состоянию здоровья был непригодным к строевой службе. Не успел я поправиться, как снова был ранен. Пока был непригодным, возил ходовую кухню. В один день решил привязать лошадей с кухней к дереву и пообедать. Но на дереве, к которому я привязывал лошадей, в листве застряла авиационная бомба. Из-за того, что я тряс дерево, пока привязывал лошадей, она сорвалась вниз. Я ее заметил еще до того, как она начала падать. Я попытался отбежать подальше, но не вышло. Она упала и взорвалась. Лошадей убило, а меня контузило, а мои ноги были изуродованы. И снова меня отправили в тот же госпиталь, но теперь уже на 3 месяца. А когда поправился, то снова возвратился в строй, в 303-й краснознаменный полк, где был командиром расчета танкового пулемета «Максим» и одновременно комсоргом пулеметной роты.
     В апреле 1944 года на Белорусском фронте я получил свою первую медаль "ЗА ОТВАГУ". У меня в одиночку получилось обезвредить целую боевую точку. Немцы залезли в наш окоп и хотели напасть исподтишка. Вовремя их заметив, я начал закидывать их гранатами, потому что из оружия у меня был один ППШ, тратить много патрон мне было нельзя. Выжившие немцы стали отступать, поэтому я решил следовать по - тихому за ними, чтобы пленить. Засели они в оккупированной ими деревушке в каком-то полу-разрушенном сарае. И меня повергло в шок то, что я там увидел: местных жителей не было, все были взяты в плен, а хозяйничали немцы. Один из тех фрицев, что залезли к нам в окоп, подошёл к своему генералу и, судя по всему, рассказал о неудачном нападении на нас. Генерал был пьян. Он просто похлопал по щеке этого немца и ушел в неизвестном направлении. Ночью немцы здесь устроили настоящую гулянку: они пили, очень громко разговаривали и даже дрались между собой. Единственные, кто были не пьяны, это те пять гитлеровцев, что залезли к нам в окоп. Они должны стоять на страже, но они все спали. Я понял, что не смогу пленить их всех. Достав нож, я зарезал четверых, а последнего взял в плен. Как только он проснулся, я заломал его и связал, он даже не сопротивлялся, только кричал мне: "Гитлер-капут". Заткнув тряпкой ему рот, я быстро вывел его из деревни и привел на передовую к нашим. Привязав его к столбу, я доложил генералу, что неподалеку есть деревушка, где засели немцы, и то что сейчас самое время на них напасть, так как большинство пьяны и не способны воевать, а так же я доложил о пленном немце. Вернувшись к нему, я заметил, что он смог развязаться и более того, раздобыть пистолет. Увидев меня, он начал стрелять и попал мне в руку. Я обозленный выпустил в него пол - обоймы из ППШ. Из руки моей текла кровь, но мне было не больно, мне очень хотелось перебить тех немцев, что я обнаружил в деревне. Мы разделились: половина солдат осталась на передовой, а другая половина пошла атаковать деревню. Мы прихватили с собой пулемет "Максим", который и сделал всю работу. На подходе в деревню мы увидели, что немцы расслабляются в бане. Тут мы и начали обстреливать их. Мы подожгли баню, и не давали немцам выйти из нее, обстреливая вход. Наши солдаты окружили деревню и взяли в плен тех немцев, что были не в бане. В итоге около семидесяти человек мы смогли расстрелять лишь одним пулеметом, а примерно тридцать немцев взяли в плен. В госпитале "Слоним" в Белоруссии я побыл всего три недели. Это ранение у меня зажило довольно быстро. Больше меня на войне не ранили ни разу, но шрамы и два осколка в ноге остались со мной на всю жизнь.
     После госпиталя я был в запасном полку. 7 ноября 1944 года мы выбили немцев с Советских земель, но война на этом не закончилась. Дальше боевые действия перешли на территорию Польши. Меня направили в пополнение в 461 отдельный линейный батальон связи, но 12 января 1945 г. я снова был отправлен на передовую для продолжения провода между фронтом и батальоном. 14 января, началась "Битва за Варшаву". Во время боевых действий я отправлял телеграфы с фронта, а так же иногда приходилось помогать товарищам. Варшаву удалось отбить всего за три дня. И тут я получил свою вторую медаль "ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ВАРШАВЫ". Объединившись с Польскими войсками, через две недели удалось отбить и всю остальную Польшу.
      На пути осталась только Германия. Все наши солдаты понимали, что победа - это вопрос времени. Как - то мне принесли письмо от мамы. В нем она просила прислать фотографию, чтобы хоть как-то посмотреть на меня. Но такой возможности у меня не было, и я решил отшутиться: в ответном письме я написал: "Вот щелкнет меня вражеский снайпер - тогда и будет тебе фотография".
      26 Января 1945 г. Советские танковые и стрелковые части нанесли удар в восточном направлении и завязали бой на подступах к городу Гинденбург. Немцы заранее подготовили укрепления и рассчитывали здесь долго обороняться. Наши части атаковали противника с северо-запада и запада, прорвали внешние оборонительные линии и ворвались на улицы Гинденбурга. Стремительно продвигаясь вперёд, советские бойцы подавили очаги сопротивления гитлеровцев и штурмом овладели городом Гинденбург.
     Всё ещё находясь в 461 линейном батальоне связи, где и закончил войну, я дошел до Берлина. Там стоял в оккупационном кольце, чтобы не пустить в город Американские и Английские войска. За это я получил третью медаль "ЗА ПОБЕДУ НАД ГЕРМАНИЕЙ". Мне было объявлено свыше тридцати благодарностей за отличную службу.
      До 1947 года служил в северной группе войск в Германии, а 1 января 1947 года из Германии переехал в город Борисоглебск в резервную роту в 21 отдельную гвардейскую бригаду. В марте 1947 года демобилизовался и вернулся в своё родное село.
      На войне я понял, что такое страх, что такое потеря, что такое смерть. Сражаясь, я все думал о будущем поколении, которое благодаря подвигам Советских солдат, будет жить под мирным небом. Война научила меня ценить каждую секунду жизни, потому что на поле боя эти секунды в любой момент могут  остановиться...